С.Крючков 

― 21 час, 3 минуты в российской столице. Это «Разбор полета». Проведут передачу Станислав Крючков и Андрей Ежов. В гостях у нас сегодня художник Никас Сафронов. Приветствуем вас.

Н.Сафронов 

― Добрый вечер!

А.Ежов 

― Добрый вечер! Я напомню сразу средства связи с нашей студией: номер для СМС +7 985 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере, форма на сайте «Эхо Москвы». Свои вопросы, реплики, комментарии можете присылать с помощью этих средств связи, я думаю, уже известным многим.

С.Крючков 

― Так повелось, что мы начинаем программу с вопроса об определяющем жизненном решении, самом сложном, которое оцениваете вот таким образом, которое таким было на самом деле и которое, быть может, сложно далось, над которым в последующем, может быть, пришлось долго размышлять, сожалеть или, наоборот, признавать, что это был Рубикон, перейдя через который, многое в жизни поменялось. Что это было?

Н.Сафронов 

― Длинный вопрос. Что это было… я забыл. Наверное, это все-таки составляющая – стать художником или не стать. Я окончил Грековское, потом поступил в институт, но все равно я еще размышлял на эту тему, быть или не быть. Но в какой-то момент – я уже рассказывал об этом – увидел во сне, как я гуляю по галерее, где висят мои картины, которые в реальности не написал еще, а со мной такой дед, он все время поправляет меня во сне – те картины, которые он видит на стенах. И я где-то соглашаюсь, где-то спорю. В какой-то момент я оборачиваюсь – деда нет. Поднимаю голову вверх, смотрю: это Леонардо. Я кричу: «Леонардо, куда ты?» Он мне бросает молча шар, странный шар совершенно, сложный. Я ловлю… Я проснулся – и понял, что я художник.
Потом я видел себя кем угодно, то есть поваром, летчиком, пиратом, но я знал, что Никас Сафронов должен следить за всем, что происходит вокруг этого Никаса, героя этого сна. Более того, сны стали настолько реальные, что я стал запоминать, фиксировать. И иногда просыпаюсь ночью, зарисовываю, потом просыпаюсь уже окончательно, вижу, что я просыпался уже три раза и там наброски тех фрагментов, которые мне нужны для той или иной картины, которая уже написана и не хватает деталей символических. Вот это, наверное, стало основополагающим.
И второе. Когда растешь, у тебя становление происходит детское, ты мечтаешь поваром, летчиком, пиратом… Мама, она медсестра была, приводила много детей, кормила их, одевала, давала нашу одежду, которая мне очень нравилась, вся в заплатках, но она мне нравилась. Так как я родился в конце 50-х, мы жили в бараке, который построили немцы для рабочих автозавода. И я ревновал тогда. Вот у меня была какая-то обида, что какие-то дети у меня посторонние и так далее. А потом мама говорила: «Вырасти, заработай три копейки – одну отдай на благотворительность».
Когда я уже окончательно созрел, лет, скажем, в 25, я понял, что это и моя часть, я должен заниматься благотворительностью. Я стал уже зарабатывать понемногу и стал делить. Вначале стал помогать братьям, сестре, потом друзьям, потом близким. Потом это уже перешло в системную помощь детским школам, детям, которые рисуют, инвалиды… Разные совершенно ситуации. Просто люди, когда обращаются, я чувствую, что я могу помочь, это не та сумма, от которой я пострадаю сильно…
Сегодня я получаю от 100 до 200 писем в день. Конечно, не могу всем помочь. Я не олигарх, я всего лишь художник. И сегодня, как у всех, в стране кризис. Я вынужден ездить, конечно, дальше за рубеж. В Абу-Даби сейчас у меня открывается еще одна выставка (уже одна была) под кураторством короля Бахрейна… шейха Абу-Даби, а Бахрейна – это короля, если быть точным. И, естественно, я зарабатываю там, привожу сюда и делю на какие-то благотворительные акции. Ну, и провожу мастер-классы.
Только что вернулся из Казани, где была моя выставка в Государственном музее. И там я был в училище Николая Фешина. Я обещал, что если я получу деньги с продажи картин, то я обязательно часть, а, может быть, половину денег отдам на реставрацию этого училища Фешина. Очень хорошее училище, но внутри находится в достаточно сложном положении.
Это не только происходят частные пожертвования на отдельных людей, но это и училище имени Грекова, которое я закончил, я поддерживаю, я помогаю. Это школа, которую я курирую в Ульяновске № 65 имени Никаса уже.
Когда-то я… тоже обидно. Мы помним Пластова Аркадия: «Фашист пролетел»; «Весна» — девочка обнаженная, мама надевает на нее шубку. Он нигде никогда не говорит о том, что памятник, который там стоит Пластову, его деду, это на мои средства и моих друзей, то есть тех, кто участвовал – это Бичуков, ректор, которые поставил памятник. Но, тем не менее, все равно когда художник уже созрел как художник и делает памятник другому художнику, своему, скажем, земляку по рождению (Пластов из под Ульяновска, из Прислонихи), это говорит о том, что уже художник как бы состоялся, созрел.
И такие благотворительные акции, их многочисленное количество, и они проходят практически каждую неделю, каждый месяц. Сейчас обратились – в Литве будет какая-то акция благотворительная. Я там все-таки имеют отношение по маме. И это акция в Санкт-Петербурге. Сейчас буду давать мастер-класс, и встречи, и там аукцион будет. Во всех больших городах, если я чувствую, что картина моя – я специально для них иногда пишу точечно работы – поможет кому-то, я делаю.
Вот это, наверное, три составляющие, когда я даю как педагог своим ученикам наставления… это первые три. Во-первых, у самураев есть правило, я прочитал в детстве: «Если мучаешься между смерть и жизнью – умри». Никогда не мучайся, определился – делай.
Первое – это быть профессионалом высочайшим. Быть обязательным. Если пообещал к 20-му числу надо сделать хотя бы 18-го или 19-го, но чтобы к 20-му была эта работа готова. И это духовность, которая составляет основу человеческого существования. Много людей талантливых, но бездуховных, так скажем.
У меня это основные три формулы, которые дают мне… Я никогда не хотел быть известным, я просто хотел быть профессионалом. Даже когда я еще не думал, что стану художником, хотя уже хорошо рисовал, внутренне я понимал, что я должен сделать что-то достойное в своей профессии. И много было предложений. И сниматься в кино… Я даже поступал, и прошел первый тур, на второй просто не пошел. Это в Саратове Слонова там училище. Я участвую иногда, скажем, как художник в фильмах каких-то для поддержки своего имени, но никогда не перехожу, когда просят режиссеры – а у меня такие… Станислав Говорухин, Шахназаров, огромное количество режиссеров – сыграть как актер. Я говорю, нет. Надо играть либо хорошо, так мельтешить – я этого не хочу делать.

С.Крючков

― Давайте обо всем по порядку и начнем поэтапно.